Угроза попадания оружия массового уничтожения в руки негосударственных субъектов является общемировой. Об этом заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров 1 марта на на Конференции по разоружению в Женеве.
Для противодействия ей, отметил Глава российского внешнеполитического ведомства, сделано немало. Важным шагом в этом направлении стало принятие в 2004 г. резолюции 1540 Совета Безопасности ООН. Год спустя по российской инициативе была заключена Международная конвенция по борьбе с актами ядерного терроризма. Однако в этой сфере до сих пор есть серьезные пробелы, относящиеся, в частности, к сфере использования химических веществ в террористических целях. Данная проблема приобретает сейчас сверхактуальный характер в свете множащихся фактов неоднократного применения боевиками ИГИЛ и других террористических группировок в Сирии и Ираке не только промышленных токсичных химикатов, но и полноценных боевых отравляющих веществ. Возрастает опасность аналогичных преступлений и на территории Ливии, Йемена. Подобная деятельность негосударственных субъектов на Ближнем Востоке и Севере Африки приобретает все более масштабный, системный, трансграничный характер и грозит выплеснуться далеко за пределы региона. Есть сведения о получении террористическими группировками доступа к научно-технической документации по производству химоружия, есть сведения о захвате химических предприятий с соответствующим оборудованием, привлечении к освоению синтеза боевых отравляющих веществ иностранных специалистов. О крайней остроте ситуации свидетельствуют инциденты в августе – сентябре 2015 г. в сирийском городе Мареа, где, как было установлено миссией ОЗХО, боевики ИГИЛ использовали артиллерийские снаряды, начиненные полноценным боевым отравляющим веществом – ипритом. Это, по мнению министра иностранных дел России, не оставляет места для сомнений в том, что химический терроризм становится уже не абстрактной угрозой, а суровой реальностью наших дней, которую можно и нужно купировать, активизировав серьезную работу на международных площадках.
“При этом мы считаем важным учитывать, что КЗХО далеко не в полной мере решает задачу противодействия химическому терроризму. Не видим достаточных оснований и для утверждений о достаточности уже существующих норм международного обычного права. Эти нормы не решают задачу запрещения применения химоружия негосударственными субъектами и, тем более, квалификации таких действий в качестве международного преступления. Устранить эти пробелы путем разработки поправок к КЗХО довольно проблематично, поскольку в ней для принятия поправок предусмотрена слишком сложная, длительная и громоздкая процедура. Более реалистичным, надежным и перспективным средством решения этой задачи представляется разработка отдельной конвенции по борьбе с актами химического терроризма”,- также отметил министр иностранных дел России.
“Понятно, что есть целый ряд международных площадок, на которых этим можно было бы заняться. Но мы предлагаем сделать это именно здесь, на Конференции по разоружению, которая уже внесла неоценимый вклад в снижение химической угрозы путем успешного согласования КЗХО. Тем самым была бы решена двуединая задача – противодействия химтерроризму, с одной стороны, и разблокирования работы женевского разоруженческого форума, с другой. Безусловно, в случае начала практической работы над такой конвенцией будет необходимо наладить плотное взаимодействие с Организацией по запрещению химического оружия. Следует также позаботиться о том, чтобы все государства-участники КЗХО, не являющиеся участниками КР, имели возможность внести вклад в разработку нового соглашения. Это можно обеспечить, в частности, путем предоставления всем желающим статуса наблюдателей на Конференции, как это допускается правилами процедуры”,- добавил он.
