“Сокращение числа выходцев из стран-доноров рабочей силы затронуло все государства, кроме Армении и Кыргызстана”, – в 2015 году произошли существенные изменения в процессах трудовой миграции на постсоветском пространстве. В первую очередь это затронуло положение трудовых мигрантов из стран СНГ в России. Положение одних гасторбюайтеров улучшилось, других – ухудшилось. 

В настоящем докладе эксперты Евразийского Аналитического Клуба рассказали о том, какого рода перемены произошли в данной сфере, и как они связаны с созданием Евразийского экономического союза с участием России, Беларуси, Казахстана, Армении и Кыргызстана.

2015 год был отмечен резким сокращением числа трудовых мигрантов в России из большинства стран СНГ. В таблице 1 ниже приведена динамика числа граждан 7 стран-доноров трудовых мигрантов в России по опубликованным данным ФМС.

Таблица 1. Число граждан некоторых стран СНГ и Грузии в России в марте 2015 – феврале 2016 гг. (человек):

*Округлено до сотен.

**Данные опубликованные на сайте ФМС на 12 февраля 2016.

Как видно из приведенных данных, сокращение числа выходцев из стран-доноров рабочей силы затронуло все государства, кроме Армении и Кыргызстана, присоединившихся в 2015 году к ЕАЭС.

В наименьшей мере негативные изменения затронули государства Южного Кавказа: за описанный период число азербайджанцев в России сократилось на 7,2%, Грузии – на 3,2%. В какой-то мере это можно объяснить особенностью кавказских (иногда именуемых «старыми») диаспор в России, представители которых чаще получают российское гражданство (например, в Армении не менее 10% жителей имеют второе российское гражданство).

«Миграционный шок» для стран Центральной Азии гораздо более существенен: число выходцев из Таджикистана сократилось на 10,6%, Узбекистана – на 16,3%, Туркменистана – на 16,5%. Причем это явление явно связано преимущественно с процессами трудовой миграции – сокращение числа иностранцев в РФ практически не затронуло Казахстан (-0,8%), выходцы из которого реже приезжают в Россию в поисках работы.

Как мы видим, кризис почти не затронул Армению и Кыргызстан. В случае Армении сокращение числа мигрантов отмечено только в начале 2016 года и имело сравнительно небольшое численное выражение (-4,5%). Число же трудовых мигрантов из Кыргызстана наоборот – росло вопреки кризису. Число кыргызстанцев в России увеличилось на 7,6% в течение изучаемого периода.

Таким образом, мы видим, что членство в ЕАЭС оказало существенное влияние на динамику численности трудовых мигрантов. Страны вне Евразийского блока наиболее остро пережили «миграционный шок», а страны-участницы ЕАЭС избежали его или пережили в смягченном виде, как в случае Армении.

Сокращение трудовой миграции было обусловлено экономическими проблемами России – «проседанием» экономики и инфляцией рубля. Оба процесса затронули, в первую очередь, низкоквалифицированных трудовых мигрантов, работающих в сфере обслуживания и строительства. Там произошло либо замораживание проектов, либо частичное замещение иностранцев национальными кадрами из-за роста безработицы в стране, либо механизация труда (как, например, при уборке снега в ЖКХ Центральной России).

С целью оценки реального влияния кризиса на занятость трудовых мигрантов, а также благосостояние их и их семей обратимся к данным статистики международных денежных переводов. Центральный Банк РФ ведет единый статистической учет денежных переводов нерезидентов по кварталам каждого года. Изучив динамику общей массы средств, переводимых гражданами каждой из стран из России на родину, можно примерно оценить влияние кризиса на их экономическое благосостояние.

Поскольку пока доступны только данные за первые три квартала 2015 года, рассмотрим, как изменился финансовый поток в сравнении с тем же периодом прошлого года (таблица 2).

Таблица 2. Статистика денежных переводов в некоторые страны СНГ и Грузию в 2014-2015 гг. (млн долл):

*На первый день квартала.           

 Статистика, естественно, демонстрирует, что практически во всех случаях долларовое выражение переводов – сократилось, но это обусловлено, в первую очередь, падением курса российского рубля относительно доллара. Поскольку в большинстве случаев трудовые мигранты получают оплату труда в России в рублях, то для объективной ее оценки необходимо вычислить ее рублевое выражения. В качестве критерия мы используем курс доллара относительно рубля на первый день каждого из кварталов (последняя строка таблицы №2).

Итог – изменения рублевого эквивалента массы переводов между первыми 3 кварталами 2014-2015 гг приводится в последнем столбце таблицы.

Мы наблюдаем аналогичную предыдущей картину. В наибольшей мере от сокращения массы переводов страдают страны, не входящие в ЕАЭС, где денежных потери в рублевом выражении составляют не менее 11%.

Страны-участницы Союза, наоборот, переживают либо локальный рост рублевого выражения переводов (Кыргызстан +15%), либо – незначительный спад (Армения –1,1%).

Этот выигрыш может частично нивелироваться из-за двусторонних колебаний валют, например, в случае Кыргызстана – укрепление сома относительно рубля. Однако, как мы показали в нашем декабрьском докладе, граждане стран ЕАЭС также страдают от этих рисков в меньшей мере.

Таким образом, приведенные данные показывают, что в условиях «миграционного шока» в наибольшей мере оказались защищены мигранты из стран ЕАЭС в России и их семьи. Это связано с новым правовым статусом, который получают в России и других странах Союза представители других стран участниц. Существующая редакция союзного договора (разделы 96 – 98) дает гражданам всех стран-участниц при трудоустройстве на всем евразийском пространстве равные с гражданами права. В случае России это означает, что трудовые мигранты из стран ЕАЭСосвобождаются от необходимости сдавать специальные экзамены, получать медицинские справки, дающие право на работу в стране, а также – оплату специального трудового патента.

Во многом фактор патентов определил разделение между мигрантами из ЕАЭС и извне данного блока. Издержки, связанные с получение трудового патента и его оплатой в течение года, в России в 2014 году достигали 30 тыс рублей, в 2015 году, по оценкам кыргызстанских мигрантов – до 60 тыс рублей. Естественно, пребывание трудового мигранта в России было оправдано только в том случае, если заработная плата в течение года превышала указанную сумму и расходы на собственное проживание. Сумма переводов определялась разностью заработка и издержек.

Таким образом, отмена патентных ограничений для определенных категорий рабочих иностранцев, во-первых, существенно повышает их возможность остаться в стране, во-вторых, ведет к росту годовой суммы денежных переводов по крайней мере на 30 тыс – 60 тыс рублей в месяц относительно общего среднего уровня. В существующих условиях это означает, что на российском рынке труда существенно укрепляется присутствия мигрантов из Армении и Кыргызстана, а издержки, связанные с кризисом, бьют, прежде всего, по выходцам из иных государств, не входящих в состав ЕАЭС.

Насколько известно авторам доклада, среди трудовых мигрантов из Таджикистана и Узбекистана бытует ошибочное представление, что льготы для кыргызстанцев и армян носят национальный фактор, причем в случае Армении данный стереотип используется для нагнетания радикальных тюркистских настроений.

В этой связи необходимо подчеркнуть, что предложение присоединиться к ЕАЭС получили практически все страны СНГ, включая Таджикистан и Узбекистан. Официальный Душанбе принял решение отложить решение этого вопроса, Ташкент – указал на то, что в данный момент страна не заинтересована в участии в Союзе по политическим причинам, хотя рассматривает возможность подписать соглашение о зоне свободной торговли.

Указанные шаги, к сожалению, привели к определенным экономическим потерям обеих республик. При гипотетическом сценарии вступления каждой из этих стран в ЕАЭС вместе с Арменией и Кыргызстаном она могла бы сохранить около 20 тысяч рабочих мест своих граждан в РФ, а также приобрести дополнительно около $73 млн – $100 млн в виде денежных переводов в течение 2015 года.

В долгосрочной перспективе потери на рынке труда могут усугубиться из-за закрепления некоторых сфер занятости за кыргызстанской трудовой диаспорой, что приведет к усложнению конкурентной борьбы при возвращении на российский рынок труда.

Настоящий доклад не учитывает степень влияния на социально-экономическую ситуацию доступа к рынкам труда Беларуси и Казахстана, так как обе страны не публикуют необходимых статистических данных. Однако, исходя из общих демографических соображений, можно предположить, что упущенная выгода от не вступления в ЕАЭС может увеличить на 10% – 20% против приведенных оценок.

Таким образом, можно заключить, что в условиях текущего экономического спада во многих странах СНГ членство в ЕАЭС оказалось оптимальной стратегией для стран-доноров рабочей силы, а отказ от участия в проекте повлек за собой существенные убытки.

Дальнейшие перспективы развития ситуации будут определяться в ходе расширения Союза, на членство в котором из числа стран дальнего зарубежья претендует Пакистан. Страны-участницы в данный момент поддерживают курс на расширение объединения, так что вариант открытия новых рынков труда и их влияния на общую конъюнктуру – достаточно вероятен.